Макс Штирнер

[[Файл:Max stirner.jpg|thumb|right|Макс Штирнер, рисунок Фридриха Энгельса ]]Template:Википедия

Макс Шти́рнер (нем. Max Stirner), настоящее имя Иоганн Каспар Шмидт (нем. Johann Caspar Schmidt; 25 октября 1806, Байройт, Германия — 26 июня 1856, Берлин) — немецкий философ, предвосхитивший задолго до их возникновения идеи нигилизма, экзистенциализма, постмодернизма и анархизма, в особенности индивидуалистического анархизма. Основной труд — книга «Единственный и его собственность» (ориг. нем. «Der Einzige und sein Eigentum»).

Биография

Отец — Генрих Шмидт, мастер духовых инструментов. Мать — София Элеонора Рейнлейн, из семьи аптекаря.

Осенью 1826 года поступил на философский факультет Берлинского университета. Около того же времени другой берлинский студент, его будущий противник, Людвиг Фейербах писал своему отцу: «Ни в одном университете нет такого всеобщего прилежания, такого стремления к чему-либо повыше, чем обыкновенные студенческие интересы, такой жадности к науке, такого покоя и тишины, как здесь. Другие университеты — поистине кабачки в сравнении с этим домом труда».Шаблон:нет АИ

Болезнь и нужда заставили его пробыть в университете, с перерывами, 8 лет. В Берлине он слушал Гегеля, который оставил в нём неизгладимый след. Был преподавателем в разных берлинских учебных заведениях. Лично и по убеждениям близкий сперва к левым гегельянцам (Бруно Бауэр, А. Руге, К. Маркс, Людвиг Фейербах), с которыми он принадлежал к кружку Гиппеля (так называемому по имени ресторана, где он собирался), Штирнер, однако, пошёл в своем развитии по совершенно своеобразной дороге. В погребке у Гиппеля Штирнер появился в 1841 году. Там он за характерный высокий лоб и получил кличку Stirn (лоб — нем.), впоследствии трансформировавшуюся в псевдоним. В тамошней полемике не участвовал, лишь изредка отпуская меткие замечания. В личном плане держался со всеми сдержанно, но более, чем с другими общался с Бруно Бауэром, Людвигом Булем и Эдуардом Мейеном. Первые его статьи в редактируемой Марксом «Rheinische Zeitung» и в «Leipziger Allgemeine Zeitung» не имели большого значения. Женитьба в 1843 году на весьма эмансипированной особе Марии Денгардт доставила ему небольшие средства и дала возможность оставить преподавание и посвятить себя исключительно философскому труду.

В ноябре 1844 года появилась его книга «Der Einzige und sein Eigentum» (Лейпциг, издательство Отто Виганда), сразу обратившая на себя внимание и вызвавшая оживлённую полемику. Молодой философ Куно Фишер дал ей резкую оценку в брошюре «Die modernen Sophisten»; резко отнёсся к ней и Фейербах (он опубликовал ответ на критику Штирнером его «Сущности Христианства»); из социалистического лагеря она подверглась отрицательной оценке со стороны Гесса; сочувственный отзыв она встретила в статье Тальяндье в «Revue des Deux Mondes»: «De la crise actuelle de la Philosophie Hegélienne. Les partis extrêmes en Allemagne», Энгельс написал Марксу письмо, где настаивал на пересмотре своего и марксова отношения к философско-антропологической концепции Фейербаха (правда, чуть позже они тотально раскритиковали концепцию Штирнера в «Немецкой идеологии»). Несмотря на произведённый фурор и популярность в среде молодых интеллектуалов, книга была совершенно забыта, а вместе с ней и её автор. Но до этого момента он успевает провести два года в активной творческой деятельности (ответы на критику, попытка перевода книги Жана-Батиста Сея «Руководство к практической экономии»), которую ему приходится завершить в связи с нехваткой финансов. Вместе с женой они пытаются начать дело, но терпят неудачу и впадают в нищету.

В революции 1848 года не принял ни малейшего участия и вообще как-то сошёл со сцены; в литературе после 1847 года долго не появлялся. В 1847 году он развёлся с женой и с тех пор испытывал тяжёлую нужду, перебиваясь то попытками основать молочную торговлю, то комиссионерством и т. п.; несколько раз сидел в тюрьме за долги. В 1852 году вышел его труд «Geschichte der Reaction» (Берлин), первый том которого, «Die Vorläufer der Reaction», посвящён реакции после великой революции, второй том, «Die moderne Reaction», — реакции в 1848 году. Труд этот был в значительной степени компилятивным, представлял мало оригинального и прошёл совершенно бесследно. Этими двумя книгами, да ещё немногими мелкими статьями, в том числе несколькими ответами на критики его первого труда, ограничивается самостоятельная литературная деятельность Штирнера. Мелкие статьи его собрал и издал Дж. Г. Макай (J. H. Mackay) .

Смерть Штирнера осталась практически незамеченной. Лишь благодаря бывшим друзьям его не похоронили за государственный счёт. На похоронах присутствовали Бауэр и Буль, забравший рукописи Штирнера. После его смерти они исчезли.

Анархо-индивидуализм

Главный труд — «Единственный и его собственность». Считается, что это произведение почти на полвека опередило возникновение идей индивидуализма и анархизма.

Абсолютное «Я» Фихте превращается у Штирнера в индивидуальное и отождествляется с эмпирической личностью, которая таким образом получает значение единственной и абсолютной реальности. Исходя из личности, как центра мироздания, Штирнер совершенно логично доходит до отрицания понятия о долге, об обязанности и т. д.; моё дело, говорит он, не должно быть ни добрым, ни злым делом, ни божьим, ни человеческим, ибо добро, зло, Бог, человечество — всё это мои субъективные понятия; «кроме меня, для меня нет ничего». Я люблю, я ненавижу не потому, что любовь и ненависть — мой долг, а потому, что они черты моей натуры; любя, я только проявляю самого себя. «Так как мне тягостно видеть складку грусти на любимом лице, то я ради самого себя стараюсь изгладить её поцелуем. Любовь не есть долг, но есть моё достояние (mein Eigenthum). Я люблю людей, но люблю их с полным сознанием моего эгоизма, люблю потому, что любовь доставляет мне счастье… Только в качестве одного из моих чувств я культивирую любовь, но я отвергаю её, когда она представляется мне в качестве верховной силы, которой я обязан подчиняться, в качестве нравственного долга». Развивая эту идею в применении к обществу и государству, Штирнер естественно приходит к отрицанию этих последних как явлений, имеющих самостоятельную ценность, и видит в них исключительно орудие интересов отдельных человеческих личностей. Право человека преследовать свои интересы безгранично. Таким образом, полное отрицание какой бы то ни было нравственности и совершенная анархия — вот главные черты учения Штирнера. Но анархизм бывает двух родов: анархизм, вытекающий из стремления человеческой личности к возможно большей свободе, и анархизм, вытекающий из вражды к тому общественному строю, который создаёт неравенство и давит человека. Анархизм Штирнера в значительной степени сближается с анархизмом первого вида; это анархизм сильной и властной личности, а не личности униженной и угнетённой.

Учение Единственного

Новый подъем интереса к Максу Штирнеру наметился только в связи с Фридрихом Ницше, когда выяснилось, что многое из того, что проповедовал Ницше, уже содержалось в «Единственном».

Нет смысла пересказывать всю книгу. Любой желающий может просто взять и прочитать её самостоятельно. К тому же, написанная более 150 лет назад, она с неизбежностью несёт на себе отпечаток своего времени, хотя, иной раз, даже полемические места, направленные против Бруно Бауэра или Людвига Фейербаха, становятся, к сожалению, мучительно актуальными для нас. Сегодня важнее осмыслить ту фундаментальную установку, базируясь на которой Штирнер выстраивает здание своей концепции.

Если бы мы додумывали каждую мысль до конца, нам бы хватило всего одной. Достаточно прочесть первую (и последнюю) фразу «Единственного», чтобы вывести всё остальное самому:

Template:начало цитатыНичто — вот на чем я построил своё дело.Template:конец цитаты

Мы живём в мире, полном призраков и одержимых, — говорит нам Штирнер. Везде и всюду нам стремятся доказать, что смысл и цель нашего существования лежат где-то вне нас. Что просто необходимо найти этот смысл и пожертвовать своими интересами и своей жизнью ради воплощения этой цели, другими словами, стать одержимыми. Не проще ли, не лучше ли, не выгоднее ли, наконец, отбросив жадные идеалы строить своё дело на себе самом — на «преходящем, смертном творце», короче говоря, на Ничто?

Итак, на пути к полному самоосуществлению первым шагом явилось самоопределение, то есть тотальное освобождение от всего «не моего». А «то, что для меня свято, уже не моё собственное». «Бог», «Родина», «Народ» и прочие вызывающие ужас и благоговейный страх понятия, перед которыми веками преклонялись люди, были взвешены и найдены слишком лёгкими. Это — приведения, лучшим средством от них будет отсутствие веры.

Несколькими десятилетиями спустя философы с «ужасом» скажут об укоренённости человеческого существования в Небытии. Но Штирнеру нет никакого дела и до человека, ибо человек — это такой же миф, как и любое Верховное Существо, в честь которого производятся кровавые жертвоприношения. Поэтому Единственный станет свободным, только отбросив навязанного ему человека, и только вместе с кожей человеческого слезут с него ороговевшие наросты «святого»: государство, нация, традиция.

Template:начало цитатыНебо человека — МЫШЛЕНИЕ, дух. Всё может быть у него отнято, только не мышление, не вера.Template:конец цитаты

Способность мыслить — критерий принадлежности к человеческому роду. Однако, что верно для человека, то не подходит Единственному. Мое мышление — это не я, не моя собственность. Наоборот, любые попытки придания мне формы и включения через это в иерархию основаны на моем стремлении к ИДЕАЛУ, который вначале необходимо ПОМЫСЛИТЬ. Штирнер идёт дальше Декарта с его cogito, ergo sum: «Только бессмысленность спасает меня от мысли». Снявши кожу по небесам не плачут.

Отказавшись от всякого обоснования чем-либо вне себя, Единственный вдруг очутился в той точке, где «зубы догматиков и критиков» уже не ранят его. Что Афины и Иерусалим Единственному? «Снявши кожу вашего шёпота не слышу уже», — мог бы сказать нам Единственный, если бы не отказался бы и от слова:

Template:начало цитатыПереход за пределы этой области (области мысли) ведёт в неизречимое. «Слово» — ЛОГОС есть для меня «только слово».Template:конец цитаты

Освобождение от одержимостей мира даёт свободу от мира одержимых. Однако, находясь уже на границе абсолютной свободы, Единственный делает следующий шаг, когда освобождается и от идеала свободы.

Template:начало цитатыБыть свободным от чего-нибудь — значит только избавиться или не иметь чего-либо". Но отказавшись от следования «истине», от воплощения идеала, а значит, и от дуализма греха — святости, «единственная личность» выходит за рамки не только от всемирной истории, но и от своей собственной, "ибо совершеннейшее самоотрицание тоже сводится именно к свободе, к свободе от самоопределения, от собственного «я», и стремление к свободе как к чему-то абсолютному, за что стоит заплатить какую угодно цену, лишило нас своего своеобразия; оно создало самоотречение, самоотрицание.Template:конец цитаты

Поэтому, вместо мечты свободы, которая всегда будет вызывать раздражение против всего, что может её ограничить, а, стало быть, против всего, что не является «Мной», Единственный начертал на своём знамени девиз своеобразия и особенности. Он снова возвращается в мир, но только для того, чтобы окончательно противопоставить его себе.

Я не стану Единственным и свободным, пока между нами существует хотя бы одно взаимоотношение; и не стану Единственным и «своеобразным» пока не освобожу мир для того, чтобы сделать его Своей собственностью. Отныне только Моя воля и Моя Мощь ставят пределы моему отношению с реальным миром, созданным Мной лишь для того, чтобы стать Моим и доставлять Мне наслаждение. Nihil humanum a Me alienum puto.

Однако Единственный не подпадает вновь под власть мира. Особенность не уничтожает свободу как раз потому, что мир — это всего лишь собственность Единственного, и потерю его он не считает потерей для себя. Даже то, что делает Единственного Единственным — его особенность, — остаётся, в итоге, не более чем предикатом, который он сам себе приписывает. Между Единственным и его качествами по-прежнему существует непреодолимая пропасть, на которую он указывает своим торжествующим смехом.

Template:начало цитатыКонечно, как собственник мыслей, я также буду защищать мою собственность, как и будучи собственником вещей, я не позволял посягать на них; но я буду с улыбкой на устах смотреть на исход битвы, с улыбкой прикрою щитом трупы моих мыслей и моей веры, с улыбкой буду торжествовать, если буду побеждён.Template:конец цитаты

Наследие

Только в 1866 году И. Э. Эрдман посвятил Штирнеру страницу в своей «Gesch. der Philosophie», и тогда же остановился на нём А. Ф. Ланге в «Истории материализма». Через два года о нём обстоятельно заговорил Гартман в «Философии бессознательного» и теперь его не обходит ни одна история философии XIX века. В особенности значение Штирнера выросло после того, как философия Ницше приобрела широкое распространение; в Штирнере нашли одного из предшественников Ницше, во многом с ним сходного, хотя вряд ли Штирнер имел прямое влияние на Ницше; возможно даже, что Ницше вовсе его не читал. Второе издание главной книги Штирнера появилось в 1882 году; в 1891 году она перепечатана в «Universalbibliothek» Реклама (Reclam). Сам Штирнер называет свою систему философией чистого эгоизма (причём слово «эгоизм» нужно понимать не в этическом только смысле, а в смысле общефилософском). «Эгоист, — по определению Штирнера, — тот, кто ищет ценность вещей в своём „я“, не находя самостоятельной или абсолютной ценности». Таким образом философия Штирнера есть философия чистого субъективизма или индивидуализма и Штирнер — последовательный солипсист. Он расширяет положение Фихте, что «я есть всё» (Ich ist alles) в положение «я есмь всё» (Ich bin alles).

Лучшую и до сих пор единственную биографию Штирнера по ничтожным отрывкам из метрических, полицейских и т. п. книг, из весьма немногих уцелевших писем Штирнера, из столь же отрывочных воспоминаний немногих оставшихся в живых его знакомых, и по сочинениям самого Штирнера написал горячий его поклонник, анархист Джон Генри Макай: «Max Stirner. Sein Leben und sein Werk» (Берлин, 1898).

Библиография

Его книга «Der Einzige und sein Eigentum» вышла по-русски, под заглавием «Единственный и его собственность» (в приложении; Дж. Г. Макай, «М. Ш., его жизнь и творчество», Библ. «Светоч», изд. С. Венгерова, СПб., 1907). См. А. Г., «Жизнь Штирнера» в «Русский Бог», 1907 г., VII.

Сочинения

• Штирнер М. Единственный и его собственность / Пер. с нем. Б. В. Гиммельфарба, М. Л. Гохшиллера. — СПб.: Азбука, 2001. — 448 с.

Литература

• Михайловский Н. К. «Макс Штирнер и Фридрих Ницше» // Литературные воспоминания. — т. 2. — с. 399, 401—404.
• Баллаев А. Б. К.Маркс и М.Штирнер. Спор об «иерархии»
• Плеханов Г. В. Макс Штирнер — глава из книги «Анархизм и социализм»
• Ed. Hartmann, «Ethische Studien», Лейпциг, 1898.
• M. Kronenberg, «Moderne Philosophen», Мюнхен, 1899.
• J. С. Kreibig, «Geschichte des ethischen Skepticismus», Вена, 1896.
• Schellwein, «Max Stirner und Fr. Nietzsche», Лейпциг, 1892.
• В. Саводник, «Ницшеанец 1840-х годов. Макс Штирнер и его философия эгоизма» (М., 1902).

Примечания

Категория:Анархо-индивидуалисты