Still working to recover. Please don't edit quite yet.
Difference between revisions of "Ðовый либертарный манифеÑÑ‚ (Конкин, СÑмюÑль Ðдвард)/I. ГоÑударÑтвенноÑÑ‚ÑŒ. Ðаше положение"
(→Глава 1. Государственность. Наше положение.) |
(→Глава 1. Государственность. Наше положение.) |
||
| Line 26: | Line 26: | ||
Чтобы сражаться с принуждением, его нужно понять. Более того: то, ''за что'' идёт борьба, надо понимать так же хорошо как и то, ''против чего'' она идёт. Если ограничиваться только слепым реагированием на угнетение, то силы расходятся в разные стороны и растрачиваются неэффективно. Преследование же общей цели собирает противников вместе и позволяет сформировать согласованную стратегию и тактику. | Чтобы сражаться с принуждением, его нужно понять. Более того: то, ''за что'' идёт борьба, надо понимать так же хорошо как и то, ''против чего'' она идёт. Если ограничиваться только слепым реагированием на угнетение, то силы расходятся в разные стороны и растрачиваются неэффективно. Преследование же общей цели собирает противников вместе и позволяет сформировать согласованную стратегию и тактику. | ||
| − | С неорганизованным принуждением лучше всего справится непосредственная местная самооборона. И хотя рынок может создать крупномасштабные коммерческие предприятия, занимающиеся охраной и возмещением ущерба, со случайными угрозами насилия можно иметь дело только прямо на месте, разбираясь ''с каждым конкретным случаем''<ref name=" | + | С неорганизованным принуждением лучше всего справится непосредственная местная самооборона. И хотя рынок может создать крупномасштабные коммерческие предприятия, занимающиеся охраной и возмещением ущерба, со случайными угрозами насилия можно иметь дело только прямо на месте, разбираясь ''с каждым конкретным случаем''<ref name="fn1"></ref>. |
Организованное принуждение требует организованного противодействия (многие мыслители уже много раз приводили превосходные аргументы в пользу того, что такая организация должна оставаться не больше чем скелетной структурой, которая бы обрастала плотью только в случае фактического противостояния, для того, чтобы предотвратить перерождение защитников в институт агрессии). Институциональное принуждение, развивавшееся в течение тысячелетий и пустившее корни мистицизма и иллюзий, глубоко вросшие в сознание жертв, требует грандиозной стратегии и катастрофического момента исторической сингулярности – революции. | Организованное принуждение требует организованного противодействия (многие мыслители уже много раз приводили превосходные аргументы в пользу того, что такая организация должна оставаться не больше чем скелетной структурой, которая бы обрастала плотью только в случае фактического противостояния, для того, чтобы предотвратить перерождение защитников в институт агрессии). Институциональное принуждение, развивавшееся в течение тысячелетий и пустившее корни мистицизма и иллюзий, глубоко вросшие в сознание жертв, требует грандиозной стратегии и катастрофического момента исторической сингулярности – революции. | ||
| − | Такой институт принуждения, централизующий безнравственность, управляющий грабежом и убийством, координирующий угнетение в масштабах, немыслимых для обычной преступности, существует. Это банда банд, мафия мафий, заговор заговоров. За последние несколько лет он уничтожил больше людей, чем все бедствия прошлого. За последние несколько лет он украл больше материальных ценностей, чем было произведено за всю предшествующую историю. В течение последних нескольких лет ради собственного выживания он ввёл в заблуждение больше умов, чем вся иррациональность предшествующей истории. Это наш враг – государство<ref name=" | + | Такой институт принуждения, централизующий безнравственность, управляющий грабежом и убийством, координирующий угнетение в масштабах, немыслимых для обычной преступности, существует. Это банда банд, мафия мафий, заговор заговоров. За последние несколько лет он уничтожил больше людей, чем все бедствия прошлого. За последние несколько лет он украл больше материальных ценностей, чем было произведено за всю предшествующую историю. В течение последних нескольких лет ради собственного выживания он ввёл в заблуждение больше умов, чем вся иррациональность предшествующей истории. Это наш враг – государство<ref name="fn2"></ref>. |
Только в одном XX веке в войнах погибло больше людей, чем от любых бедствий в прошлом; налоги и инфляция украли больше материальных ценностей, чем производилось в прошлые века, а политическая ложь, пропаганда и, прежде всего, «образование» запутали больше умов, чем все суеверия, бытовавшие прежде. И всё же, несмотря на все преднамеренно созданные заблуждения и искажения фактов, в нити разума вплелись волокна сопротивления, из которых будет свита петля для государства – либертарианство. | Только в одном XX веке в войнах погибло больше людей, чем от любых бедствий в прошлом; налоги и инфляция украли больше материальных ценностей, чем производилось в прошлые века, а политическая ложь, пропаганда и, прежде всего, «образование» запутали больше умов, чем все суеверия, бытовавшие прежде. И всё же, несмотря на все преднамеренно созданные заблуждения и искажения фактов, в нити разума вплелись волокна сопротивления, из которых будет свита петля для государства – либертарианство. | ||
| Line 36: | Line 36: | ||
Там, где государство разделяет и властвует, его противоположность, либертарианство, объединяет и освобождает. Где государство вносит путаницу, либертарианство вносит ясность; где государство скрывает, либертарианство выводит на чистую воду; где государство прощает, либертарианство обвиняет. | Там, где государство разделяет и властвует, его противоположность, либертарианство, объединяет и освобождает. Где государство вносит путаницу, либертарианство вносит ясность; где государство скрывает, либертарианство выводит на чистую воду; где государство прощает, либертарианство обвиняет. | ||
| − | Вся философия либертарианства исходит из одного простого принципа: инициируемое насилие или угроза насилием (принуждение) неправильно (аморально, пагубно, плохо, совершенно непрактично, и т. п.) и недопустимо. Но ничего более<ref name=" | + | Вся философия либертарианства исходит из одного простого принципа: инициируемое насилие или угроза насилием (принуждение) неправильно (аморально, пагубно, плохо, совершенно непрактично, и т. п.) и недопустимо. Но ничего более<ref name="fn3"></ref>. |
| − | Либертарианством, развивавшимся до настоящего времени, была обнаружена проблема и определено решение: государство против рынка. Рынок – это сумма всей ''добровольной'' человеческой деятельности<ref name=" | + | Либертарианством, развивавшимся до настоящего времени, была обнаружена проблема и определено решение: государство против рынка. Рынок – это сумма всей ''добровольной'' человеческой деятельности<ref name="fn4"></ref>. Если человек действует, не принуждая других, то он является частью рынка. Таким образом экономика стала частью либертарианства. |
Либертарианство исследовало природу человека, чтобы объяснить его права, вытекающие из принципа отрицания принуждения. Из этого принципа непосредственно следует, что человек (женщина, ребёнок, марсианин) имеет абсолютные права на свою жизнь и другую собственность – и никаких прав на чужую жизнь или собственность. Таким образом объективная философия стала частью либертарианства. | Либертарианство исследовало природу человека, чтобы объяснить его права, вытекающие из принципа отрицания принуждения. Из этого принципа непосредственно следует, что человек (женщина, ребёнок, марсианин) имеет абсолютные права на свою жизнь и другую собственность – и никаких прав на чужую жизнь или собственность. Таким образом объективная философия стала частью либертарианства. | ||
| Line 50: | Line 50: | ||
Осмотревшись, либертарное движение обнаружило проблему. Всюду наш враг, государство: в океанских глубинах, на военных базах в пустыне, на далёкой поверхности луны, в каждой стране, народе, племени, нации, и… в каждом индивидуальном сознании. | Осмотревшись, либертарное движение обнаружило проблему. Всюду наш враг, государство: в океанских глубинах, на военных базах в пустыне, на далёкой поверхности луны, в каждой стране, народе, племени, нации, и… в каждом индивидуальном сознании. | ||
| − | Кто-то искал немедленного союза с другими противниками правящей элиты для свержения нынешних правителей государства<ref name=" | + | Кто-то искал немедленного союза с другими противниками правящей элиты для свержения нынешних правителей государства<ref name="fn5"></ref>. Кто-то стремился к немедленной конфронтации с представителями государства<ref name="fn6"></ref>. Кто-то гнался за сотрудничеством с людьми у власти, которые предлагали меньшее угнетение в обмен на голоса избирателей<ref name="fn7"></ref>. Кто-то углубился в долгосрочное просвещение населения, чтобы построить и развить движение<ref name="fn8"></ref>. Повсюду возникали либертарные альянсы активистов<ref name="fn9"></ref>. |
Государственные элиты не собирались уступать награбленное и возвращать собственность своим жертвам при первых признаках сопротивления. Их первая контратака использовала антипринципы, уже внедрённые испорченной кастой интеллектуалов: пораженчество, трусость, минархизм, коллаборационизм, градуализм, моноцентризм и реформизм – включая занятие государственных постов с целью «улучшения» государственничества! Все эти антипринципы (отклонения, ереси, саморазрушительные противоречивые догмы, и т. п.) будут разобраны позже. Худшая из них всех – партократия, антиконцепция осуществления либертарных целей государственными методами, в частности – посредством политических партий. | Государственные элиты не собирались уступать награбленное и возвращать собственность своим жертвам при первых признаках сопротивления. Их первая контратака использовала антипринципы, уже внедрённые испорченной кастой интеллектуалов: пораженчество, трусость, минархизм, коллаборационизм, градуализм, моноцентризм и реформизм – включая занятие государственных постов с целью «улучшения» государственничества! Все эти антипринципы (отклонения, ереси, саморазрушительные противоречивые догмы, и т. п.) будут разобраны позже. Худшая из них всех – партократия, антиконцепция осуществления либертарных целей государственными методами, в частности – посредством политических партий. | ||
| − | «Либертарная» партия была второй развязанной против едва оперившихся либертариев контратакой государства. Сначала она воспринималась как абсурдный оксюморон<ref name=" | + | «Либертарная» партия была второй развязанной против едва оперившихся либертариев контратакой государства. Сначала она воспринималась как абсурдный оксюморон<ref name="fn10"></ref>, затем стала армией оккупантов<ref name="fn11"></ref>. |
| − | Третьей контратакой стала попытка купить основные либертарные учреждения (не только партию), предпринятая одним из десяти самых богатых капиталистов в Соединённых Штатах, чтобы управлять движением так же, как другие плутократы управляют всеми другими политическими партиями в капиталистических государствах<ref name=" | + | Третьей контратакой стала попытка купить основные либертарные учреждения (не только партию), предпринятая одним из десяти самых богатых капиталистов в Соединённых Штатах, чтобы управлять движением так же, как другие плутократы управляют всеми другими политическими партиями в капиталистических государствах<ref name="fn12"></ref>. |
Эти государственнические контратаки с целью разложить либертарианство привели к отколу «левой» части движения и безнадёжному параличу других. По мере того, как нарастало разочарование «либертарианством», разочарованные стали искать решения этой новой проблемы, как с государством, так и без него. Как не оказаться марионеткой в руках государства и его правящей элиты? То есть, спросили они, как нам избежать отклонений от пути к свободе, когда мы ''знаем'', что есть больше чем один путь? Рынок имеет много путей к производству и потреблению товара, и ни один не является точно предсказуемым. Так что даже если кто-то и говорит нам, как перейти из нынешнего положения (государственности) к цели (свободе), откуда нам знать, что ''это'' наилучший путь? | Эти государственнические контратаки с целью разложить либертарианство привели к отколу «левой» части движения и безнадёжному параличу других. По мере того, как нарастало разочарование «либертарианством», разочарованные стали искать решения этой новой проблемы, как с государством, так и без него. Как не оказаться марионеткой в руках государства и его правящей элиты? То есть, спросили они, как нам избежать отклонений от пути к свободе, когда мы ''знаем'', что есть больше чем один путь? Рынок имеет много путей к производству и потреблению товара, и ни один не является точно предсказуемым. Так что даже если кто-то и говорит нам, как перейти из нынешнего положения (государственности) к цели (свободе), откуда нам знать, что ''это'' наилучший путь? | ||
| − | Некоторые уже начали эксгумировать старые стратегии давно умерших движений, движений с другими целями. И новые пути, конечно, тоже предлагаются – вернуться назад к государству<ref name=" | + | Некоторые уже начали эксгумировать старые стратегии давно умерших движений, движений с другими целями. И новые пути, конечно, тоже предлагаются – вернуться назад к государству<ref name="fn13"></ref>. |
Предательство, спонтанное или запланированное, продолжается, чего быть не должно. | Предательство, спонтанное или запланированное, продолжается, чего быть не должно. | ||
| Line 66: | Line 66: | ||
Хотя никто не может предсказать последовательность шагов, которые безошибочно приведут к достижению свободного общества для сознательных индивидов, можно устранить одним махом все те, которые не будут способствовать прогрессу свободы, а неуклонное применение принципов рынка наметит территорию для продвижения. Без сомнения, не существует «единственно верного пути», одной прямой линии к свободе. Но есть множество линий, пространство, полное линий, которые приведут либертария к его цели – свободному обществу. И это пространство можно описать. | Хотя никто не может предсказать последовательность шагов, которые безошибочно приведут к достижению свободного общества для сознательных индивидов, можно устранить одним махом все те, которые не будут способствовать прогрессу свободы, а неуклонное применение принципов рынка наметит территорию для продвижения. Без сомнения, не существует «единственно верного пути», одной прямой линии к свободе. Но есть множество линий, пространство, полное линий, которые приведут либертария к его цели – свободному обществу. И это пространство можно описать. | ||
| − | Когда цель поставлена и путь обнаружен, необходима лишь человеческая активность для перехода отсюда туда. Прежде всего, этот манифест призывает к такой активности<ref name=" | + | Когда цель поставлена и путь обнаружен, необходима лишь человеческая активность для перехода отсюда туда. Прежде всего, этот манифест призывает к такой активности<ref name="fn14"></ref>. |
== Примечания == | == Примечания == | ||
{{примечания}} | {{примечания}} | ||
Revision as of 00:15, 24 August 2012
Глава 1. Государственность. Наше положение.
Мы находимся под принуждением таких же человеческих существ, как и мы. Поскольку у них есть возможность избежать этого, мы тоже не обязаны оставаться в таком положении. Принуждение аморально, неэффективно и не является необходимым для человеческой жизни и достижения целей. Те, кто предпочитает бездействовать, в то время как на них паразитируют их соседи, свободны в своём выборе. Этот манифест для тех, кто выбрал другое – оказывать сопротивление.
Чтобы сражаться с принуждением, его нужно понять. Более того: то, за что идёт борьба, надо понимать так же хорошо как и то, против чего она идёт. Если ограничиваться только слепым реагированием на угнетение, то силы расходятся в разные стороны и растрачиваются неэффективно. Преследование же общей цели собирает противников вместе и позволяет сформировать согласованную стратегию и тактику.
С неорганизованным принуждением лучше всего справится непосредственная местная самооборона. И хотя рынок может создать крупномасштабные коммерческие предприятия, занимающиеся охраной и возмещением ущерба, со случайными угрозами насилия можно иметь дело только прямо на месте, разбираясь с каждым конкретным случаем[1].
Организованное принуждение требует организованного противодействия (многие мыслители уже много раз приводили превосходные аргументы в пользу того, что такая организация должна оставаться не больше чем скелетной структурой, которая бы обрастала плотью только в случае фактического противостояния, для того, чтобы предотвратить перерождение защитников в институт агрессии). Институциональное принуждение, развивавшееся в течение тысячелетий и пустившее корни мистицизма и иллюзий, глубоко вросшие в сознание жертв, требует грандиозной стратегии и катастрофического момента исторической сингулярности – революции.
Такой институт принуждения, централизующий безнравственность, управляющий грабежом и убийством, координирующий угнетение в масштабах, немыслимых для обычной преступности, существует. Это банда банд, мафия мафий, заговор заговоров. За последние несколько лет он уничтожил больше людей, чем все бедствия прошлого. За последние несколько лет он украл больше материальных ценностей, чем было произведено за всю предшествующую историю. В течение последних нескольких лет ради собственного выживания он ввёл в заблуждение больше умов, чем вся иррациональность предшествующей истории. Это наш враг – государство[2].
Только в одном XX веке в войнах погибло больше людей, чем от любых бедствий в прошлом; налоги и инфляция украли больше материальных ценностей, чем производилось в прошлые века, а политическая ложь, пропаганда и, прежде всего, «образование» запутали больше умов, чем все суеверия, бытовавшие прежде. И всё же, несмотря на все преднамеренно созданные заблуждения и искажения фактов, в нити разума вплелись волокна сопротивления, из которых будет свита петля для государства – либертарианство.
Там, где государство разделяет и властвует, его противоположность, либертарианство, объединяет и освобождает. Где государство вносит путаницу, либертарианство вносит ясность; где государство скрывает, либертарианство выводит на чистую воду; где государство прощает, либертарианство обвиняет.
Вся философия либертарианства исходит из одного простого принципа: инициируемое насилие или угроза насилием (принуждение) неправильно (аморально, пагубно, плохо, совершенно непрактично, и т. п.) и недопустимо. Но ничего более[3].
Либертарианством, развивавшимся до настоящего времени, была обнаружена проблема и определено решение: государство против рынка. Рынок – это сумма всей добровольной человеческой деятельности[4]. Если человек действует, не принуждая других, то он является частью рынка. Таким образом экономика стала частью либертарианства.
Либертарианство исследовало природу человека, чтобы объяснить его права, вытекающие из принципа отрицания принуждения. Из этого принципа непосредственно следует, что человек (женщина, ребёнок, марсианин) имеет абсолютные права на свою жизнь и другую собственность – и никаких прав на чужую жизнь или собственность. Таким образом объективная философия стала частью либертарианства.
Либертарианство поставило вопрос: почему человеческое общество на данный момент не является либертарным, а обрело государство, его правящий класс, его уловки. И доблестные историки прилагают усилия, чтобы открыть истину. Таким образом исторический ревизионизм стал частью либертарианства.
Психология, особенно разработанная Томасом Сасом как контрпсихология, была горячо принята либертариями, желающими освободить себя не только от оков государства, но и от самозаточения. В поисках вида искусства для выражения ужасающего потенциала государства и представления множества перспектив свободы, либертарианство обнаружило, что этим уже занимается фантастика.
В сферах политики, экономики, философии, психологии, истории и искусства поборники свободы узрели нечто целое, соединяющее их сопротивление с другими, и, как только к ним пришло осознание этого, они объединились. Так либертарии превратились в движение.
Осмотревшись, либертарное движение обнаружило проблему. Всюду наш враг, государство: в океанских глубинах, на военных базах в пустыне, на далёкой поверхности луны, в каждой стране, народе, племени, нации, и… в каждом индивидуальном сознании.
Кто-то искал немедленного союза с другими противниками правящей элиты для свержения нынешних правителей государства[5]. Кто-то стремился к немедленной конфронтации с представителями государства[6]. Кто-то гнался за сотрудничеством с людьми у власти, которые предлагали меньшее угнетение в обмен на голоса избирателей[7]. Кто-то углубился в долгосрочное просвещение населения, чтобы построить и развить движение[8]. Повсюду возникали либертарные альянсы активистов[9].
Государственные элиты не собирались уступать награбленное и возвращать собственность своим жертвам при первых признаках сопротивления. Их первая контратака использовала антипринципы, уже внедрённые испорченной кастой интеллектуалов: пораженчество, трусость, минархизм, коллаборационизм, градуализм, моноцентризм и реформизм – включая занятие государственных постов с целью «улучшения» государственничества! Все эти антипринципы (отклонения, ереси, саморазрушительные противоречивые догмы, и т. п.) будут разобраны позже. Худшая из них всех – партократия, антиконцепция осуществления либертарных целей государственными методами, в частности – посредством политических партий.
«Либертарная» партия была второй развязанной против едва оперившихся либертариев контратакой государства. Сначала она воспринималась как абсурдный оксюморон[10], затем стала армией оккупантов[11].
Третьей контратакой стала попытка купить основные либертарные учреждения (не только партию), предпринятая одним из десяти самых богатых капиталистов в Соединённых Штатах, чтобы управлять движением так же, как другие плутократы управляют всеми другими политическими партиями в капиталистических государствах[12].
Эти государственнические контратаки с целью разложить либертарианство привели к отколу «левой» части движения и безнадёжному параличу других. По мере того, как нарастало разочарование «либертарианством», разочарованные стали искать решения этой новой проблемы, как с государством, так и без него. Как не оказаться марионеткой в руках государства и его правящей элиты? То есть, спросили они, как нам избежать отклонений от пути к свободе, когда мы знаем, что есть больше чем один путь? Рынок имеет много путей к производству и потреблению товара, и ни один не является точно предсказуемым. Так что даже если кто-то и говорит нам, как перейти из нынешнего положения (государственности) к цели (свободе), откуда нам знать, что это наилучший путь?
Некоторые уже начали эксгумировать старые стратегии давно умерших движений, движений с другими целями. И новые пути, конечно, тоже предлагаются – вернуться назад к государству[13].
Предательство, спонтанное или запланированное, продолжается, чего быть не должно.
Хотя никто не может предсказать последовательность шагов, которые безошибочно приведут к достижению свободного общества для сознательных индивидов, можно устранить одним махом все те, которые не будут способствовать прогрессу свободы, а неуклонное применение принципов рынка наметит территорию для продвижения. Без сомнения, не существует «единственно верного пути», одной прямой линии к свободе. Но есть множество линий, пространство, полное линий, которые приведут либертария к его цели – свободному обществу. И это пространство можно описать.
Когда цель поставлена и путь обнаружен, необходима лишь человеческая активность для перехода отсюда туда. Прежде всего, этот манифест призывает к такой активности[14].
Примечания
Template:примечания- ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn1 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn2 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn3 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn4 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn5 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn6 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn7 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn8 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn9 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn10 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn11 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn12 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn13 - ↑ Cite error: Invalid
<ref>tag; no text was provided for refs namedfn14
